Моральные уроки: стоит ли винить стимулы

В самом начале я процитировал один из ранних примеров политической парадигмы, основанной на личных интересах: совет Иеремии Бентама «делать интересом, каждого человека показывать… такое поведение, показывать которое есть его обязанность». В соответствии с ним, правильные стимулы должны направлять личный интерес каждого к общему благу. Но Бентам также понимал конститутивную сторону действия и необходимость разрабатывать стимулы так, чтобы они, в отличие от штрафов в детских садах Хайфы, дополняли нравственные чувства, а не замещали их:

Прежде чем рассмотреть идею наказания как «нравственного урока», вспомним ее долгую и неоднозначную историю. Публичные казни и порки кнутом, позорные столбы и стулья, клеймение и сожжения—многое отстаивалось на подобных основаниях. В некоторых американских штатах наказания, призванные пристыдить преступников, действуют в отношении экономических и половых преступлений (растрата и проституция), а также незначительных преступлений (например, мелкого воровства в магазинах). От некоторых требуют ношения публичного знака, который бы сообщал об их действиях:

На кабельном канале в Канзас-Сити идет популярное шоу «Джон-ТВ», в котором транслируются имена и фотографии мужчин, признанных виновными в покупке услуг проституток. В Великобритании Национальная служба здравоохранения сообщила,
что в списке терапевтов красным флагом будут отмечаться те врачи, которые неоднократно пропускали ранние признаки рака у своих пациентов; зеленый рейтинг получат те доктора, которые давали своим пациентам своевременные рекомендации по обращению к специалисту.

Для этих целей лучше подходит еще одна нестандартная форма наказания. В обязательной «Школе для Джонов» в Сан-Франциско бывшие проститутки рассказывают о трудностях своей жизни; в Мемфисе по приговору суда жертве грабителя разрешено было (в сопровождении полицейского) без спроса войти в дом грабителя, выбрать любой предмет примерно равный по стоимости украденному, и забрать его себе.

Не обращая внимания на эти удачные примеры наказаний, аристотелевский Законодатель возвращается к кажущейся неразрешимой дилемме, которая возникает из-за того, что стимулы должны быть необходимой частью хорошего управления, но могут подорвать его нормативные основания.

Однако вспомним, как я просил вас запомнить идею Леппера и соавторов о том, что отрицательные эффекты не обязательно должны быть «неотъемлемой составляющей использования материальных вознаграждений». Они описывали подрыв автономии у ранее любивших рисовать детей, в случае с которыми обещание награды привело к ослаблению у них внутреннего удовольствия от рисования. Но у этой идеи есть более широкие следствия.

По-видимому, налог дополнил общественно ориентированные предпочтения: для многих ирландских мужчин и женщин покупки в пластиковых пакетах стали выглядеть такой же антисоциальной практикой, как ношение шубы из натурального меха.

Разница между штрафом за опоздание и налогом на пластиковые пакеты поучительна. В Хайфе объ­явление о штрафе не сопровождалось никаким обоснованием наказания. Не было «морального урока». В отсутствие явного морального фрейминга, цена за опоздание стала фреймингом по умолчанию: опоздания выставлены на продажу.

Возможно, из-за небольшой величины штрафа родители посчитали, что их опоздания на самом деле не так дорого обходятся детским садам. Более того, с точки зрения родителей, они могут опаздывать по независящим от них причинам, а не потому, что они безразличны к трудностям воспитателей.

В объявлении о штрафе говорилось, что «некоторые родители» опаздывают, и, по-видимому, благодаря этому родители поняли, что опаздывают не только они одни, так что опоздание не является каким-то серьезным нарушением общепринятого стандарта пунктуальности. Наконец, по крайней мере среди самих родителей, опоздав­ ших могли видеть точно такие же опоздавшие.

Введение ирландского налога на пластиковые пакеты, напротив, сопровождалось широким общественным обсуждением и рекламной кампанией, в которой подчеркивалась роль пакетов в загрязнении окружающей среды. В отличие от опоздания в детский сад, которое иногда бывает вынужденным, использование пластикового пакета требует совершения намеренного и публичного действия со стороны покупателя.

В ирландском случае денежный стимул сопровождался сообщением о явном общественном обязательстве и, по-видимому, напоминал людям о значительных общественных издержках, связанных с использованием и утилизацией пакетов.

В Хайфе штраф сообщал:

Чтобы еще сильнее подчеркнуть различие между двумя случаями, представим, что было бы, если бы объявление для детских садов в Хайфе составляли не современные поведенческие экономисты, а члены афинского народного собрания.

Рассмотрим строку таблицы, названную «Моральное сообщение афинян». Хотя сообщение оказало бы некоторое положительное воздействие само по себе («лучше» вместо «статус-кво»), я готов поспорить, что штраф усилил бы его воздействие. В колонке «Ш траф (факт)» сообщение изменило бы эф­фект штрафа с отрицательного на положительный.

Иными словами, в отсутствие морального сообщения штраф вытеснил бы общественно ориентированные предпочтения, а с моральным сообщением этические соображения родителей оказались бы дополненными. В таком случае штрафы и моральное сообщение стали бы комплементами, а не субститутами.

Значения в строке «Моральное сообщение афинян» не являются фантастикой. Похожий процесс дополнения наблюдался в эксперименте с общественными благами, который провели Роберто Галбиати и Пьетро Вертова16. В соответствии с эффектом дополнения от небольшого штрафа, выявленным в экспериментах Карденаса из главы III, Галбиати и Вертова обнаружили, что эффект от (необязательного к исполнению) обещания внести определенную сумму в финансирование общественного блага оказывался выше, если обещание сочеталось с небольшим денежным стимулом, по сравнению с ситуацией, когда стимула не предлагалось.

Но более высокий денежный стимул не приводил к увеличению вклада и также не оказывал влияния на поведение без обещания. Авторы интерпретируют результаты следующим образом: явные стимулы увеличивают силу взятого на себя обязательства.

Именно так Карденас объяснял похожий результат в своих экспериментах с колумбийскими крестьянами.